Форум » Творчество АИ-писателей » Книги коллеги Смельдинга » Ответить
Книги коллеги Смельдинга
Bastion: http://lib.aldebaran.ru/author/prozorov_lev/ [quote]Лев Прозоров Времена русских богатырей. По страницам былин – в глубь времен Аннотация Кто из нас в детстве не видел в хрестоматии по русской литературе репродукцию картины В. Васнецова «Богатыри»? Сильные и величественные, сурово глядят они вдаль: не посягает ли враг на землю русскую... Оказывается, мы многого не знали. И того, что Илья Муромец, Добрыми Никитич и Алеша Попович – не просто фольклорные персонажи, а реальные люди, герои, по первому зову встававшие на защиту Отечества. И того, что сражались они не только со сказочным Змеем-Тугарином и Соловьем-Разбойником. И того, что были и другие, о ком почему-то молчат былины. Эта книга – увлекательное чтение о настоящих русских богатырях, коими не оскудевала наша земля и, будем надеяться, не оскудеет впредь. [/quote]
Человек: Великолепно! Сильно получается!
39: Крысолов пишет: Очень, очень славно. Да, верно. "Евразийцам" читать обязательно.
Константин Редигер: Сажусь читать. Краткая рецензия будет. На всякий случай сразу спрошу (не из предубеждения, а именно на всякий случай) вы к критике спокойно относитесь? А то я люблю несколько с плеча. =) Upd: Дочитал. Крепко написано, коллега. Прочитал на одном дыхании. Жестко - но все к месту. По сути не высказываюсь, буду говорить о форме. Написано крепко, язык очень добротный. Некоторое сомнение вызывает излишнее употребление архаизмов. Одно дело, когда вречи людей (это понятно), а другое - когда в общем тексте. В общем, современный читатель конечно поймет, что "назвище" это "прозвище". Но глаз цепляется за это, у меня по крайней мере. И следующий пункт. Обилие абзацев создает мощный, бьющий наотмашь, несколько рванный ритм. Это отлично при описании сгоревшего города, в описании истории с княгиней и Телсергом (бедный, за что вы его? хотя персонаж фактурный, богатый). Дальше, я так понимаю, будет сцена с обращением к древним богам? Если я прав, то в этой сцене такой слог тоже будет уместен. Но если так будет написана книга в 200 страниц длиной, то читать её будет очень тяжело. Слишком сильный слог, долго читать такой слишком сложно. Отдавая должное литературному мастерству при его создании, должен однако об этом сказать. Надеюсь, вы не обижены. Ещё раз повторю, что мне понравилось и жду продолжения.
Cмельдинг: Константин Редигер пишет: несколько с плеча. =) это - не сплеча:) вполне даже аккуратно. я сам критикую злее. спросите пострадавших (Камеррера, скажем, или авторов ЧССН). Телсерга - за то, что почетный монгол:) нужно было монгольское имя, ну не Сухе-Батором же его звать. Может потом поменяю. в остальном - благодарствую, буду думать
Нико Лаич: Привет, Лев Рудольфович! Скопировал. Буду читать. Заранее надеюсь на прекрасно проведенное время. Кстати, упоминание коллеги Телсерга - это случайность? Или зарождающаяся тенденция? Если последнее, то прошу не применять мой аффтар для врага нашей (любой) Родины! :) С уважением, Нико Лаич.
Telserg: Даже критиковать не буду, но замечу, у меня на книжных полках Ян стоит ;)
Cмельдинг: Разъясняю фицияльно - имя монгола было взято по спешке, несколько с потолка:) У меня только один знакомый монгол - пусть и почетный, и виртуальный... Ежели так неприятно, в конечном варианте будет заменен на. Как уже заменен так же от балды взятый "обережжный жест" на аутентично-ламаистскую "кавачу".
Drakosha: Прочитала. У меня даже нет слов! Хочу еще!
Bastion: Cмельдинг пишет: Ежели так неприятно, в конечном варианте будет заменен на. Ни в коем случае! Телсерга - в массы!
Cмельдинг: Bastion пишет: Телсерга - в массы гм, хотелось бы выслушать мнение собственно прототипа:) а вообще, у нас на форуме немало тварищей с "азиатскими" никами. Одних Ханов три штуки. Надо использовать
Малинка: Чудесно, просто чудесно, не могла оторваться. Мелкие недостатки не умалаяют огромных преимуществ...
Telserg2: Cмельдинг пишет: хотелось бы выслушать мнение собственно прототипа:) "Другой сын (Владимира), Ярослав, долго борется с жителями селения "Медвежий угол". И в итоге, не сумев совладать с людьми, поклонявшимися богу-Волосу, также закладывает церковь и строит город (будущий Ярославль)" Так что я, учась на ошибках, сразу перейду ко второму пункту, медвежий угол мне ни к чему
Нико Лаич: Drakosha пишет: Прочитала. У меня даже нет слов! Привет, привет! Тыщу лет, тыщу зим! С возвращением!
Cмельдинг: С днем космонавтики! Глеб смотрел в окно. За окном падал снег, медленно танцевали снежинки, и сквозь их хоровод едва можно было различить крыши домов возле школы, невысоких, почти сплошь одноэтажных. Глеб, родившийся и выросший среди таких же, по первости очень робел, когда впервые увидел громаду красного кирпича – школу – в целых четыре этажа! На коловращение снежинок хотелось смотреть и смотреть… рядом притих класс, ребята склонились над тетрадками, тщательно выводя буквы, чуть наискось, изредка перелистывая тетрадные страницы, вздыхали, скрипели перьями ручек. А за окном качалось-баюкало белое марево… Глеб медленно отвел глаза от холодного оконного стекла – и словно натолкнулся на взгляд – всевидящий, мудрый, чуть-чуть устало прищуренный – с портрета над доской. Уши Глеба над твердым воротничком школьного кителя налились алым жаром, отогнавшим навеянную снегопадом прохладную дремоту. «Ну что, Глеб? – словно спрашивал портрет. – Бездельничаешь? Когда твои товарищи, когда весь наш народ – трудятся, не покладая рук?». Про себя он, конечно, не сказал. Он скромный. И мудрый – он, конечно, знает, что Глебу известно про то, кто трудится больше всех, не спя долгими ночами там, в далекой столице. Урок шел уже десять минут. А на открытом листе тетради еще не было ни одной буквы, кроме заголовка сочинения: «Кем я хочу быть, когда вырасту». Глеб решительно макнул перо в чернильницу и вывел первую фразу: «Я… хо-чу… быть…». Дальше было длинное слово, и было очень-очень важно не ошибиться в нем – уж очень оно было важное. «Ка… а… нет, о… ко… сы… кос… мэ… косм… о… ны… а… вэ… космонав… ты… о… мэ… космонавтом». «Так, так, Глеб, молодец, - улыбался портрет со стены, укор покинул его пристальный взгляд. – теперь пиши дальше. Напиши, как космонавты, эти отважные люди, лучшие сыны нашего трудового народа, выполняя волю Партии и правительства, штурмуют звездные просторы, с какими трудностями они сталкиваются, какие чудеса видят, какие подвиги совершают». Глеб робко улыбнулся портрету из-под челки на коротко остриженной голове. Конечно, он не подсказывал – Товарищ Вождь не может подсказывать, правильно?! – он помогал ему, Глебу. Как помогал всей стране, всему народу. Всем – и каждому, от маршалов и министров до такого вот мальчишки, сидящего над сочинением. Ничего, это тоже работа. Это то, что мы делаем для страны, для Партии, для Вождя. Чтобы вырасти, чтобы научиться по-настоящему быть полезными трудовому народу. Как космонавты. В высокую дверь покрытую толстым слоем белой, уже начавшей желтеть краски, постучали. Решительно, по-хозяйски. Директор? С чего бы вдруг? -Да, войдите – повернулась к двери прохаживавшаяся по рядам Ольга. Молодая литераторша и, с прошлого года, классная руководительница Глеба, единственная из преподавателей не требовала называть ее по имени-отчеству. На недоуменные вопросы ребят отзывалась с улыбкой: «Просто Ольга. И все». «А можно – «товарищ Ольга»?». «Можно», улыбалась она. Дверь распахнулась, и Глеб, вместе со всем классом, поднялся на ноги. Застучали откинутые крышки парт. Прозвучало нестройное «Здрааасть». Директор обвел взглядом класс, помахал толстопалой обветренной рукой: «Сидите, ребята, сидите». Свободной рукой – правая опиралась толстой палкой о рыжие доски пола. Пошевелил густыми бровями, дернул левым усом. -Эээ… Здравствуйте, товарищ Немоляева… тут к Вам, ну, пришли… Таким смущенным Глеб никогда не видел директора – да и Ольгу, вообще-то, тоже. Она отчего-то побледнела, нервно коснулась воротника. - В общем, я так думаю… как директор… думаю, можно этот урок совместить с классным часом, скажем так. Возражений нет, товарищи? – он, как всегда, задавая вопрос, чуть наклонил голову. Глеб слушал и ничего не понимал. Если к Ольге кто-то пришел, то при чем тут классный час? Ольга, судя по всему, тоже ничего не понимала, хотя теперь ее узкое сероглазое лицо, обрамленное коротко остриженными волосами, отражало скорее недоумение, чем испуг. На вопрос директора она лишь кивнула. -В общем, таким вот образом. – завершил свою странную речь Всеволод Игоревич, коснувшись прямых, жестких, седых волос, и посторонился, стукнув деревянной ногой. – Проходите, товарищ. Когда стоявший за плечом директора перешагнул порог, крышки парт вновь загрохотали – а вот приветствие запоздало. У мальчишек просто перехватило дыхание… Он улыбнулся, блеснув крупными белыми зубами. -Здравствуйте, ребята. Садитесь. -Здрааа… - затихающее сумел выдохнуть ошеломленный класс, тихонько опускаясь на свои места. Гость прошел вдоль ряда парт к столу Ольги. На его шинели, на погонах, на фуражке в левой руке, таяли снежинки – а казалось, что тают звезды. Белые холодные звезды космоса. Он дошел до стола, положил фуражку, оглядел комнату, в которой все глаза глядели на него, сияя, как звезды – и улыбнулся этим глазам. Потом он заговорил. Он рассказывал о том, как непросто готовиться к самой тяжелой и самой ответственной работе. О месяцах тренировок, о строгом отборе, о сложных машинах, придуманных нашими учеными, чтобы подготовить человека к страшным перегрузкам стартов и посадок, к невесомости звездных дорог. О тяжком весе, обрушивающемся, когда могучая машина взмывает с земли… и о том, что словами не передать – о чувстве, когда сама Земля кажется маленькой, как новогодний шарик и такой же хрупкой. О длинном пройденном пути – и о пути, которым еще предстоит пройти. О жаре или холоде чужих миров. Они чуть не расплакались, когда в коридоре прокатилась жестяная трель звонка. Но Космонавт посмотрел на них со строгой улыбкой: разве ребята не знают, что самое первое, что нужно, чтоб стать просто достойным человеком, сыном трудового народа, не говоря уж о космонавтах – это дисциплина? Со вздохами, необычно медленно, оглядываясь на стол, за которым сидел, улыбаясь, Космонавт, Глеб уложил в тяжелый ранец дневник и тетрадь. Так же неохотно пошел к дверям, оглядываясь через шаг. Вождь с портрета, Космонавт и стоявшая рядом с ним Ольга улыбались ему вслед – и он улыбнулся. Шагалось все же нескоро, потрясение от внезапной встречи с космонавтом не торопилось расставаться со стриженной головой Глеба, в оттопыренных ушах позванивало. Он уже спустился с четвертого этажа к раздевалке, когда вдруг вспомнил, что – ну надо же! – ручка осталась там, на парте. Ох… он посмотрел на толпу у раздевалки, вздохнул, повернулся, и побежал назад, к классу, перескакивая через серые бетонные ступени на ведущей вверх лестнице. Уже протянув руку к двери, Глеб услышал голоса. Голос Космонавта звучал как-то необычно – неуверенно, почти смущенно. Против воли Глеб прислушался. - Оля, я… в общем, я в столице ходил… ну, туда. Узнавал про твоего отца… - Ты что несешь?! – Глеб чуть не вскрикнул от неожиданности и испуга. Да разве можно так говорить с Космонавтом?! – У меня нет никакого отца, ты понял?! Нет и не было! Мой отец – товарищ Вождь! За белой дверью воцарилась тишина. Потом голос Космонавта укоризненно произнес: - Оля, зачем ты так? Я что, по-твоему, стукач? - Ты не стукач, - голос Ольги звучал тихо и как-то безжизненно. – Ты дурак. После того, как папу забрали… и мама умерла здесь… у меня нет никого, кроме тебя, понимаешь? Понимаешь, Юрка?! Если и тебя… если с тобой что-нибудь… зачем мне тогда жить?! Глеб тихо-тихо отошел от двери, за которой уже слышались глухие рыдания Ольги. Он терялся перед слезами взрослых. И чувствовал, что лучшее из всего, что он может сейчас сделать – это уйти. Ну, ручка… никуда не потеряется. На крыльце было шумно. Все школьники столпились вокруг их класса, и с раскрытыми ртами слушали счастливчиков, у которых на уроке выступал Космонавт. Сын поселкового бухгалтера, Стас Козлов, внимал им с кислым лицом – его обновка, замечательный нож, решительно поблек перед визитом в школу звездного гостя. - Правильно папка мой говорит, - заявил он, наклоняя коротко остриженную голову. – Чтоб космос отстраивать, сильная власть нужна. Это как в Египте, когда пирамиды строили. А то людям волю дай, они бы все ракеты на кастрюли порезали, а пирамиды по камушку на огороды растащили. Все вдруг замолчали. Глебу, стоявшему наверху в обнимку с лыжами, с крыльца было особенно хорошо видно, как распространяется эта тишина вокруг Стаса. Только простоватый Коля Вырятко продолжал взахлеб тараторить в наступившей тиши, но и он вскоре захлебнулся своим «а он тогда, значит, встает.., он, значит…», и заоглядывался, растерянно моргая. К Стасу протолкался Игорь Котов, щуплый остролицый паренек с вечно встрепанными волосами и шальными зеленоватыми глазами. Он жил при школе, в интернате, только, в отличие от большинства соседей – круглый год, потому что был круглым сиротой. А еще был он известен, как парень совершенно бесстрашный, и сплошь и рядом лезший в кулаки на мальчишек постарше и покрупнее. И даже если бывал он бит, то победа над ним дорого обходилась победителю. - Гад ты, Стаська, - тихо и зло выдохнул он вместе с морозным парком, и его негромкий голос услыхал даже Глеб на крыльце. – И папашка твой гад. Правильно его сюда выслали. Его вообще расстрелять надо было! По-твоему, значит, мы не по своей воле в космос идем? По-твоему, Партия и Вождь нас силком заставляют, как те цари – рабов? Стас побледнел и начал отступать задом, вскоре упершись спиной в тесно сомкнутую стенку хмурых однокашников. Легко было представить, что случилось бы дальше, если бы все звуки у крыльца не перекрыл бы мощный, накативший со стороны степи, рев и мощный порыв ветра, поднявший небольшую пургу из сухого снега. Далеко, на горизонте, начал стремительно расти серебристый столбик, уходя все выше и выше. На его вершине сверкала крохотная искорка. Рев уже смолк, а у Глеба продолжало звенеть в ушах. Ребята внизу провожали взглядом искорку, позабыв чуть не начавшуюся драку. - «Сокол» пошел! - Сам ты «Сокол»! это «Ударник», у меня дядя на космодром продукты возит, он знает! - Ладно вам, - рассудительный крепыш, Славка Данилов, разогнулся. Наверно, только он во всей школе отвлекся бы от зрелища стартующего корабля ради застегивания лыжной тесемки. – Эй, деревенские! Давайте, лыжи надеваем, да и ходу! Гляньте вон – надо засветло дойти. Фобос на небо лезет. Глеб поглядел туда, куда указывала варежка Данилова. Над горизонтом, чуть левее того места, где стаивал в белесое облако след ракеты, карабкался на небосвод второй серебряный серпик. Глеб побежал вниз, да и другие засуетились, надевая лыжи, сбиваясь в кучки попутчиков. В ночи двоелуния снежные крысы звереют.
39: Великолепно. Эмоции мешают комментировать, тема раскрыта.
Bastion: Эээээ... Чего-то, как-то не так Какое-то внутреннее противоречие в рассказе... Фобос-то причем?
krolik: Bastion пишет: Фобос-то причем? Хайнлайна читали?
Bastion: krolik пишет: Хайнлайна читали? Не все. О чем речь?
krolik: не помню название рассказа, но там идет разговор как бы в обычном баре - и только в конце ясно, что дело на Луне
Dolotov: krolik пишет: не помню название рассказа "Колумб был олухом"
Bastion: Dolotov пишет: "Колумб был олухом" Не читал, но не суть. Этот рассказ скорее похож на "Марсианские хроники" Брэдбери
krolik: Dolotov да, спасибо! http://lib.ru/HYNLINE/kolumb.txt
falanger: Смельдинг, хороший рассказ. Развилок сразу несколько: а) Марс с более плотной атмосферой. б) были созданы двигатели большой тяги с большим УИ более 700 секунд. в) СССР колонизирует Марс и Солнечную ведя Экспансию в космос. Подтвердите или опровергните развилки.
Cмельдинг: а) возможно и так, но возможен и терраморфинг б)ничего не могу сказать. наверно, Вы правы. в)ядовито улыбаясь - а где сказано, что партия - коммунистическая? Хотя, конечно, стилизация именно под сталинский СССР. скорее, послевоенный.
alymal: А почему тогда названия ракет не отражают партийную линию? :)
falanger: Cмельдинг пишет: а) возможно и так, но возможен и терраморфинг Смельдинг, я вопрос терраформинга Марса изучал предметно. Потребует более 300 лет даже при наличии термоядерных РД большой тяги + геноинженерные микробы-лишайники-мхи-кустики.
Cмельдинг: falanger пишет: я вопрос терраформинга Марса изучал предметно а я - нет:)
В.Лещенко: Учитывая кое-какие взгляды коллеги Смельдинга, предположу что это мир Василия Щепетнева "Марс. 1939" если не ошибаюсь
Cмельдинг: В.Лещенко пишет: предположу что это мир Василия Щепетнева "Марс. 1939" хм, сие было одним из толчков... но основным послужил клип "Таких не берут в космонавты", где как раз была показана школа 50-х годов, в которой на стенах висели портреты космонавтов, а ученики хвастались друг другу лазерными ножиками:)
Петруха: Написано очень сильно, и говорить не о чем. Вопросов у меня всего два, причем не по литературной стороне, а, скорее, по содержательной: 1. Когда описываете все тяжелые подробности, Вам самому не страшно? 2. Есть ли реальные сведения о том, что рязанский епископ выступил на стороне монгол? Потому как обвинение в предательстве – штука очень серьезная.
Cмельдинг: Петруха пишет: 1. Когда описываете все тяжелые подробности, Вам самому не страшно? хороший вопрос. Дело в том, что, чтобы написать, я должен это... "пережить", что ли... Так что страшно, да. На повреждения крыши в связи с "Юбилеем" я уже жаловался, ну и это писать - не мед. Петруха пишет: Есть ли реальные сведения о том, что рязанский епископ выступил на стороне монгол? Потому как обвинение в предательстве – штука очень серьезная. СВЕДЕНИЙ как таковых нет, но - здесь я просто сконцентрировал в одной фигуре общее поведение церкви во время нашествия. Епископов, бежавших из городов, к которым подходила орда (психологический эффект для защитников представляете?), епископов, уцелевших во взятых ордой городах. проповеди про "божий гнев", коему "грех противиться". Молитвы за хана и ханское семейство в церквях. и т.д., и т.п. в общем, источники и персоналии смотрите в моей книге "Язычники крещеной Руси" рязанский епископ как раз сбежал из города накануне того, как к Рязани подошли татары.
Петруха: Смельдинг: здесь я просто сконцентрировал в одной фигуре общее поведение церкви во время нашествия. Смельдинг: источники и персоналии смотрите в моей книге "Язычники крещеной Руси" Посмотрю. Но Вы же понимаете, что и свидетельства обратного можно привести. Да и бегство из города – это не то же самое, что призыв открыть ворота врагу.
Cмельдинг: Петруха пишет: что и свидетельства обратного можно привести можно. ОДНО. Владимирский епископ - сгорел в соборе со своими прихожанами - к стыду, имени не запомнил. остальные (ВСЕ) либо бежали, либо - ОСТАВАЛИСЬ В ЖИВЫХ ВО ВЗЯТЫХ ОРДОЙ ГОРОДАХ. Учитывая наступившую впоследствии трогательную дружбу церкви с завоевателями, докумментированную ярлыками... только старое ля-ля насчет уважения-де добрых ордынцев к любому служителю культа не стоит начинать. В Польше костелам только так досталось.
Кэрт: Древняя Русь не мой профиль, но насколько помнится, в "Повести о разорении Рязани Батыем" сказано, что рязанский епископ был убит монголами.
Петруха: Кэрт: насколько помнится, в "Повести о разорении Рязани Батыем" сказано, что рязанский епископ был убит монголами. Отож. В том варианте "Повести...", которая у меня (давно еще на "Хроносе" скачал), сказано: и взяли град Рязань месяца декабря в двадцать первый день. И пришли в церковь соборную пресвятой Богородицы, и великую княгиню Агриппину, мать великого князя, со снохами и прочими княгинями посекли мечами а епископа и священников огню предали - во святой церкви пожгли, и иные многие от оружия пали. И в городе многих людей, и жен, и детей мечами посекли. А других в реке потопили, а священников и иноков без остатка по-секли, и весь град пожгли, и всю красоту прославленную, и богатство рязанское, и сродников их - князей киевских и черниговских - захватили. А храмы божий разорили и во святых алтарях много крови пролили. И не осталось в городе ни одного живого: все равно умерли и единую чашу смертную испили. Там и про епископа, и про других священников. Собственно поэтому вопрос и задавал.
Кэрт: Собственно в "Повести" и в Лаврентьевской летописи епископ погиб, хотя в Тверской говорится, что епископ уехал, когда татары окружали город.
Нико Лаич: Кэрт пишет: Собственно в "Повести" и в Лаврентьевской летописи епископ погиб, хотя в Тверской говорится, что епископ уехал, когда татары окружали город. Привет, коллега! И кому же верить?
Кэрт: Рассказ о Евпатии присутствует только в "Повести", считающейся рязанским источником.
Петруха: Нико Лаич: И кому же верить? А тут, похоже, кому как больше нравится. Источники можно найти для подтверждения любой точки зрения. И почти любой источник можно оспорить. Хоть полностью, хоть частично.
В.Лещенко: С литературной точки зрения -- претензий нет. Но вот насчет историчности... Нет --понятное дело что поп как классово чуждый элемент запросто может оказаться и предателем. Но вот употребление термина "государь" для 13 века -- по моему явный анахронизм.
полная версия страницы