Форум » Главный Форум Альтернативной Истории » БДВР: дополнительные АИ-документы » Ответить
БДВР: дополнительные АИ-документы
Digi: По мере написания начинаю выкладывать дополнительные материалы по БДВР. Сначала - по освоению северных территорий БДВР после 1922 года, пока не полностью. Квадратными скобками отмечены пункты авторских примечаний. Не знаю, насколько всё это аутентично. Хотелось бы услышать мнение коллег, и Нико Лаича – прежде всего. Если коллеги решат, что уже написанное – полезно для дела альт-истории, то, по исправлению возможных ляпов, продолжу. ОСВОЕНИЕ СЕВЕРА ДВР I. Общие сведения о северных территориях ДВР на 1922 год. [1] 1. Населённые пункты Большая часть северных земель ДВР до 1917 года в административном отношении входила в состав Камчатской области Приамурского генерал-губернаторства. (Собственно Камчатка, Чукотка; северное, восточное и западное побережье Охотского моря). Центром Камчатской области с 1849 года являлся Петропавловский Порт [2]. Территория бассейна реки Колымы составляла один округ с центром в посёлке Среднеколымск и в административном отношении до 1917 года входила в состав Якутской области Иркутского генерал-губернаторства. Поскольку город Якутск не вошёл в состав ДВР, а также в силу труднодоступности территории, управление Среднеколымским уездом в 1922 году отсутствовало как таковое. Вообще, для начала 20-х годов характерно присутствие на северных землях ДВР значительного элемента анархии. На редкозаселенных территориях, покрытых тундрой и тайгой, вольготно чувствовали себя мелкие банды «красных» и уголовников, иностранные – преимущественно, американские и канадские, авантюристы. Для наведения порядка центральному правительству Республики потребовалось много усилий. Петропавловский Порт являлся не только столицей Камчатской области, но и стратегически важным пунктом на Тихом океане. Его постоянное население на 1922 год не превышало 1,5 тыс. человек. После Русско-японской войны город переживал не лучшие времена. «Внешний вид Петропавловска напоминает деревню, подобную которой можно увидеть на Клондайке. Все здания построены из дерева. В городе всего одна улица и пешеходная дорожка. С сопок стекают ручьи с чистой холодной водой. Рядом с домами разбиты огороды. Некоторые из домов очень старые, построены из корабельной древесины...»[3] Более-менее цивилизованным кварталом к 1922 году был т.н. «Судейский городок» - пять многоквартирных домов с центральным отоплением (в районе современного морвокзала). Гражданская война не добавила городу ни внешнего шарма, ни экономического благополучия. Хотя город в 1921 году был взят экспедиционным отрядом генерал-майора Н. Полякова без боя [4], последовавшие затем «реквизиции» и конфликты между господами офицерами плохо сказались на экономическом положении обывателей. Надо также отметить, что часть жителей Петропавловского Порта вместе с отрядом красной милиции ушла сначала вглубь полуострова, а затем – в Якутск. Тем не менее, хотя бы номинально, в описываемый период Петропавловск соответствовал статусу областной столицы. Здесь находились: резиденция правителя области, областной суд, радиостанция, проводной телеграф (исправно действовал в 1922 г. по внутренним территориям полуострова), гарнизон – рота солдат, оружейная мастерская, обширные государственные склады продовольствия, реальное училище. С 1922 года было восстановлено регулярное параходное пассажирское сообщение с Владивостоком. В Петропавловске располагались также представительства многочисленных иностранных фирм с собственными конторами и складами. Рядом с городом действовали лесоразработки. На территории города были небольшие рыбоконсервные заводы. Следующим по важности пунктом северных территорий ДВР следует считать Новомариинск. Этот центр Анадырского округа выполнял функции форпоста ДВР на крайнем Северо-Востоке. Его население составляло около 300 человек. Здесь находилась радиостанция – одна из мощнейших в бывшей Российской Империи, небольшие угольные разработки, представительства русских и иностранных торговых фирм и склады их товаров. Во время Гражданской войны власть в городе несколько раз переходила из рук в руки, тут существовали различные «временные правительства». Официально властям «белой» ДВР Новомариинск подчинился лишь в конце 1922 года. [5] Охотск – самый старый город на русском Дальнем Востоке – к 1922 году в событиях Гражданской войны практически не пострадал. Население его, оцыеночно, составляло не более 1 тыс. чел. [6]. «Красные» были выбиты из города отрядом есаула Бочкарева [7] осенью 1921 года. Охотск в описываемое время служил перевалочным пунктом в торговле пушниной (имелись специальные склады), снабжении продовольствием внутренних районов Колымы, а также являлся небольшим центром рыбозаготовительной отрасли. Следует отметить, что Охотск также был центром православия на Северо-Востоке – здесь находилась старейшая в этих местах Спасопреображенская церковь. Большого военного значения Охотск не имел, но в 1922 году там располагался гарнизон – 200 солдат, сыгравший большую роль в наведении порядка на территории Охотоморья и Колымы. Одним из самых перспективных населенных пунктов побережья было село Ола. (На 1922 год население – около 150 чел.) Основанное в качестве торговой фактории в устье одноименной реки, в начале ХХ века оно стало воротами для проникновения русских в центральные районы Колымы. По рекам Ола и Палатка пролегал, пожалуй, самый удобный внутриконтинентальный торговый путь с юга на север[8]. В «Экономическом обзоре Охотско-Колымского края» А. А. Прозорова, относящемся к 1902г., говорится: «Не прошло еще семи лет с тех пор, что первое паровое судно посетило малоизвестное селение Ола, заброшенное в один из заливов огромной Тауйской губы, как этот пункт занял уже одно из первых мест среди портов Охотского моря... Оно состоит как бы из трех частей: вдоль морского берега, на расстоянии приблизительно одной версты от воды, тянется ряд тунгузских юрт, кругом их бродят олени, указывая на то, что население этих юрт кочевое, в версте от этих юрт видна группа домов в количестве до 20, занятых оседлым населением Олы: священник, казаки, торгующие и прочие постоянные жители; все эти постройки - прочные, рубленые избы…» Ещё одним опорным пунктом в продвижении на север служило село Гижига с населением около 400 чел. Основанная в 18 веке, как крепость, к 1922 году она являлась центром уезда, пунктом пушной торговли. Здесь находились православная церковь, школа, радиостанция. Аян – наиболее близкий к южным землям ДВР порт на Охотском море - являлся конечным пунктом стратегически важной дороги – Амгино-Аянского тракта. По этой дороге осуществлялось сообщение города Якутска с морем. Здесь шли жестокие боестолкновения «белых» отрядов генерала Пепеляева и «красных» комиссара Вострецова. С 1922 года было восстановлено регулярное пароходное сообщение Аян – Владивосток. На побережье Охотского моря находились также немаловажные базовые пункты – Тауйск, Армань, Наяхан (радиофицированный поселок). Из них первый и второй могли послужить сельскохозяйственной базой для развития животноводства, т.к. имели обширные сенокосные угодья [9]. Среднеколымск, как и весь Колымский округ, в 1922 году представлял собой крайне беспокойное место, где всякая экономическая деятельность была парализована борьбой разнообразных банд. В Гражданскую войну в этом районе немало жестокостей совершили как «красные», так и «белые» [10]. Борьба здесь была гораздо жестче, чем на побережье. Тем не менее, местное население больше симпатизировало «белым» [11], что в немалой степени способствовало окончательному установлению здесь власти центрального правительства ДВР к концу 1923 года. Среднеколымск имел радиостанцию, склады пушнины и продовольствия и являлся центром снабжения для промысловиков-охотников и оленеводов. В глубине континента на Севере располагались также небольшие населенные пункты, такие, как Марково, Колымск и некоторые другие. Но, ввиду маловажности для развития экономики края, их описание мы здесь специально не приводим. 2. Сведения о полезных ископаемых Севера, известные в ДВР к 1922 году. К началу ХХ века детальное описание Охотско-Колымского края было составлено по материалам экспедицией К. Богдановича и Н. Слюнина (1885-1888гг.). Монументальный труд Н. Слюнина «Охотско-Колымский край» (издан в 1900г. в СПб министерством финансов), несомненно, имелся в распоряжении Восточного института во Владивостоке [12]. Этот труд хорош тем, что даёт подробное описание путей сообщения внутри материка, снабжен указаниями на особенности судоходных рек, возможных стоянок для последующих экспедиций. Богдановичем были произведены поиски золота на берегах Охотского моря, открывшие новый золотоносный район на северо-западном берегу, между Аяном и рекой Удой. Исследования Охотско-Камчатской экспедици подтвердили справедливость слухов о нахождении россыпного золота также в хребтах около Гижиги (где в 1899 г. производились уже поиски частными лицами) и открыли присутствие золота в Срединном Камчатском хребте. Впрочем, о полезных ископаемых в книге Слюнина сказано мало. (Сам он, в отличие от Богдановича, в геологии не разбирался). По Камчатке наиболее свежие сведения содержались в материалах экспедиции Ф. Рябушинского (1908-1910гг). Однако, в связи с безвременной смертью руководителя экспедиции, материалы не были сведены в единый отчет, и правительство ДВР могло получить их лишь в разрозненном виде. Проанализируем, однако, какими вообще сведениями о ресурсах Севера могло располагать правительство ДВР перед началом широкого хозяйственного освоения Камчатки, Чукотки и Колымы. В распоряжении правительства ДВР были, например, материалы экспедиций В. Вонлярлярского (1900г.) и И. Корзухина (1903г.), нашедших на Чукотском полуострове небольшие месторождения золота, но очень богатые – серебра, свинца, цинка, железа и графита [13]. Материалы (1907г.) частного Северо-Восточного Сибирского общества, созданного все тем же Вонлярлярским, с описанием богатейшего рудного месторождения золота близ залива св. Лаврентия, в «бумажном» виде Гражданскую войну не пережили, но были живы сами участники открытия, которые могли указать «жилу» на местности. В материалах бывшей канцелярии приамурского генерал-губернатора имелись также сведения о добыче золота американцами на реке Надо в 1908-1909гг. [14] За указанный период американцы Свенсон и Огон добыли, по их собственным подсчетам, золотого песка на 80 тыс. долларов. В Чите в 1922 году проживал Ю. Я. Розенфельд, бывший поручик императорской армии, эстляндский немец, которого нынче принято считать первооткрывателем золота на Колыме [15]. После осуждения по делу «Народной воли» он отбыл три года на каторге на Акатуе, выслан на вечное поселение в Забайкалье. В качестве поверенного благовещенского купца Шустова проводил поиски золота между побережьем Охотского моря и бассейном реки Колыма. В 1909г. обнаружил первые признаки золота в центральной Колыме. В 1914 впервые установил золотоносность района устья Дыкдыкана («Гореловские жилы»). Безуспешно добивался постановки работ от государственных учреждений в Петрограде в начале 1917г. О своих открытиях он охотно рассказывал каждому встречному, всё ещё пытаясь организовать новую большую экспедицию на Север. Жителям колымских посёлков наверняка была известна и история татарина С. Шафигулина («Бориски»), который во время Первой мировой войны мыл золото в центральном течении Колымы. Слухи о золотоносности Севера, таким образом, носились в воздухе, уже подтвержденные рядом интересных открытий. Развитию «золотой лихорадки» мешал ряд факторов, которые, как мы покажем ниже, в основном исчезли к 1924 году, когда, собственно, «лихорадка» и началась. Нерудные полезные ископаемые на Севере также были обнаружены до 1922 года. Но последствия их открытия были различны. Открытие угля на Чукотке произошло еще во времена Империи. Вряд ли можно считать его важным – отдаленность месторождения от нормальных путей сообщения позволяла рентабельно использовать этот уголь лишь для местных нужд. Зато открытие на Камчатке, в долине реки Богачевки, нефти в 1921 году взволновало «мировую общественность». Ее открыли охотники Трухин, Воронов и Скурихин, из которых первый попытался «застолбить» месторождение за собой [16]. Однако в дело вмешались могущественные корпорации, и охотник остался ни с чем (об этом будет более подробно рассказано в следующей главе). Примечания от Digi: 1. Собственно, почти весь материал главы первой реально-историчен. Иначе было бы неинтересно. АИ-моменты отмечены особыми пунктами в примечании. (А о некоторых можно догадаться и без примечаний). 2. Название Петропавловск-Камчатский в реале введено советским правительством в 1924г. 3. Это наблюдение известного путешественника В. Арсеньева, 1918 год. 4. Генерал-майор Никита Поляков прибыл в Петропавловский Порт на пароходе «Свирь» с одной пушкой, 45 моряками и 90 десантниками из казаков. Ревком и милиционеры ушли из города до прибытия парохода, хотя могли организовать сопротивление. (События изложены у В.П. Пустовита в «Очерках истории гражданской войны в Охотско-Камчатском крае»). 5. В реале, в феврале 1918г. – провозглашена советская власть, свергнутая затем представителями адмирала Колчака. В декабре 1919г. колчаковцев сверг 1-й Чукотский Ревком. 31 января 1920г. ревкомовцев сверг и расстрелял комитет из местных торговцев. Летом 1920г. контрреволюционных торговцев перебили члены 2-го Ревкома. Затем 2-й ревком был свергнут «белым» отрядом Приамурского правительства. В реале советская власть окончательно установлена в 1923г. 6. Впрочем, город никогда не был особо населен. Что и не удивительно – на редкость унылое и неуютное место, по моим личным впечатлениям. В наши дни, в нашей реальности, его население – около 5 тыс. чел. 7. Настоящая фамилия – Озеров. За занятие Охотска произведен в полковники, поэтому известен в истории, как «полковник Бочкарев». (Подробнее – см. мемуары участника событий В. Гончарука). 8. Автор сам ходил по этому маршруту, и знает, о чём говорит. 9. Вокруг Армани, Олы, Тауйска существуют настоящие небольшие оазисы «южной» природы. В одном местечке даже дубы растут, что для северо-востока Азии – нонсенс. Невысокие дубки, правда. 10. Дело в том, что инициатива здесь полностью была у «полевых командиров». А среди них попадались редкостные отморозки. «Мировой общественности» было пофигу, что в тайге творится. А высшее командование сторон на ситуацию влияло слабо – например, общими указаниями на радиостанцию Среднеколымска. 11. Так считает В. Пустовит. Нахожу его мнение обоснованным по ряду причин. 12. С 1920 года – Государственный Дальневосточный университет. 13. Тем не менее, беседуя с журналистами, Корзухин о своих открытиях ничего не говорил. В СМИ тех лет экспедиция описана, как безуспешная. (Например, журнал «Золото и платина» за 1903г., данные приведены на 5-й научной конференции в Петропавловске-Камчатском в 2004г.). Официальные документы, однако, говорят об истинном положении дел. (См. Э. Брунс «Золото Чукотского полуострова», по материалам Чукотского территориального фонда геологической информации, фрагментарно есть в Сети). 14. Там целая детективная история с этими американцами разыгралась. По их заказу, вероятно, был убит русский ревизор Прянишников. (См. «Описание Чукотско-Анадырского Края - месторождения золота, платины и угля, составленное золотоискателем Николаем Степановичем Коваленко», фрагментарно есть в Сети). 15. АИ. Я не знаю, где был реальный Розенфельд в 20-е годы. Вполне вероятно, что в Петербурге. Разбираясь в этой истории, я испытал большие сомнения – действительно ли Розенфельд нашёл в 1909-м и 1914-м золото в тех районах, о которых всем говорил. Возможно, он добросовестно заблуждался. В 1933-м геологи Дальстроя ничего не обнаружили по его информации. В результате, реале в 1935-м году он был обвинен в сокрытии информации, имеющей государственное значение, осужден, отправлен в лагерь на любимую им Колыму, где и погиб от ножа уголовника. 16. Это всё реал. В реале месторождение нефти, естественно, в конечном итоге перешло под управление советского государства.
Ответов - 11
Нико Лаич: Digi пишет: Хотелось бы услышать мнение коллег, и Нико Лаича – прежде всего. Привет, коллега! Огромное спасибо! Самому мне, к сожалению, времени и главное усидчивости не хватает... Скопировал, буду читать... При беглом просмотре обратил внимание, что нет упоминаний про поселок Нагаево, а ведь именно из него при освоении Колымы вырос город Магадан. Или в начале 20-х его еще не было?
Digi: Нико Лаич пишет: При беглом просмотре обратил внимание, что нет упоминаний про поселок Нагаево В реальной истории строительство началось в 1928 г. (Местные краеведы, впрочем, не совсем уверены в дате. Иногда говорят, что первое стационарное здание возвели в 1929-м). Но город в бухте Нагаева строить будем! Хотел бы назвать его Пепеляев - в честь генерала Пепеляева. Как вам такой вариант?
Нико Лаич: Digi пишет: Хотел бы назвать его Пепеляев - в честь генерала Пепеляева. Как вам такой вариант? Привет, коллега! "Всё украдено до нас!" (с) приписывается Альтернатору В нашем с Бастионом незаконченном романе ЕСТЬ такой город! Правда он находится на Камчатском полуострове. Но не беда, давайте исправим. Я ЗА чтобы город в бухте Нагаева носил имя генерала-героя, павшего при обороне Омска!
Digi: Нико Лаич пишет: В нашем с Бастионом незаконченном романе Коллега, какой роман имеется ввиду? Где можно, так сказать, припасть к первоисточнику ?
Нико Лаич: Digi пишет: Коллега, какой роман имеется ввиду? Где можно, так сказать, припасть к первоисточнику ? Кое-что есть здесь http://alternativa.fastbb.ru/?1-13-0-00000230-000-10001-0-1159697160 Остальное попробую поискать на старом форуме.
Нико Лаич: Нико Лаич пишет: Остальное попробую поискать на старом форуме. Искал тему про роман-буримэ на старом форуме и ничего не нашел...
Digi: Интерлюдия ПОСЛЕДНЯЯ БАНДА ДИКОГО СЕВЕРА Художественный очерк по мотивам реальных событий, опубликован в журнале «Восточная Нива» (издание «Тов. братьев Котёнкиных»), Владивосток, 1935 год. Автор скрылся под псевдонимом Арнаутий Дугин. Сельцо Бушуевка было маленькое и дрянное – четыре дюжины жалких дворов, две улицы, зажатые в кольце гор. От Колымского тракта – двадцать пять с гаком вёрст в сторону через длинный крутой перевал. Здешние жители кормили себя охотой, огородничеством и обслуживанием редких туристов, что прибывали сюда искупаться в экзотическом горячем ключе. Источник тёплой минеральной воды был обнаружен купцом Бушуевым ещё в начале века. Построенная им баня – большой чёрный лиственничный сруб – так и стоял на краю села, под обрывистой стенкой каменистой сопки. Крис привстал на стременах, оглядел невесёлую панораму. Трудно поверить убеждённости отца, что здесь можно открыть дело, сулящее милионные прибыли. Сначала сюда дорогу нормальную проложить надо. А то – вон как в пути подрастрясло их небольшой отряд… Крис обернулся. Спутники нагоняли его, понукая невысоких мохноногих лошадок. В эту экспедицию люди подобрались надёжные, многократно проверенные. Татарин Матвейка работал в фирме отца лет двадцать. Был он сухой, быстрый на язык и на руку, отменно знал все наречия местных жителей – и тунгусские, и камчадальские, и луороветанские. Братья Розены когда-то служили в Госполитохране. Были они призовыми стрелками, удивительными даже для такого снайперского края, каким считался Дальний Восток. Геолог Елисеев, уроженец Хабаровска, пешком обошёл всю дикую тайгу – от китайской границы до Губы, был знаком со всеми секретами выживания в суровом беспредельном лесу. А рабочих – Грега и Юрка – Крис сам подобрал в одном портовом кабаке Владивостока. Очень его впечатлило, как два могучих амбала играючи расшвыряли толпу докеров, нападавших на них со стальными крюками в руках… - Эй, поспешайте, мухи сонные! – смеясь, прокричал Крис. – Нам ещё к старосте до темна успеть надо! Пусто было на улице, и дорогу спросить не у кого. Странноватое место, подумал Крис. Обычно в таких деревнях все от мала до велика вылазят из-за заборов на пришельцев посмотреть. А тут – вымороченность какая-то чувствуется… Но дом старосты они отыскали без труда – государственный флаг безжизненной тряпкой висел на длинном шесте, прибитом к крыше. - Безветренно-то как, - недовольно проворчал татарин Матвейка. – Гнус зажрёт, если на воздухе заночуем… Татарин немного преувеличивал – сейчас, в августе, лето здесь уже закончилось. Комары уже не звенели стаями. А мошка ещё не народилась - робко появлялись отдельные её разведчики. Но спутники солидно покивали – осточертело им спать на попонах, подложив сёдла под голову. Им и сеновал сейчас за перину сошёл бы. Староста был невысокий, обшарпанный и тихий дед, лет семидесяти. Бледно-розовую его плешь украшали остатки седой шевелюры. Он долго держал Криса у порога, щурился, рассматривая его документы в бледном свете заходящего солнца. - Так всё ж, кто такие-то? – со вздохом спросил староста, вернув, наконец, бумаги. Крис было подумал, что дед – неграмотный, но вовремя вспомнил, что по Административному Уложению в старосты неграмотных не допускали. - Геологи мы, - объяснил Крис, стараясь придать голосу максимум дружелюбия. – Идём с разведки земель, с Буюнды. Возвращаемся в Пепеляев. По делам фирмы поручили нам завернуть в вашу долину – посмотреть, как можно горячие ключи использовать… Дед покивал. Слова «геологи» и «фирма» были ему знакомы. - На постой хотите? – спросил дед. – И надолго? - На три-четыре дня хотели задержаться, - сказал Крис. – Больше нам нельзя. Мы на Буюнде дольше провозились, чем рассчитывали… Он хотел уж сказать о причине задержки – золотые россыпи оказались неимоверно богатыми, – но прикусил язык. В тайге откровенничать с незнакомым – глупо. Пусть это уже и полуцивилизованная тайга, где радиомачты раскиданы через каждые триста вёрст, над верхушками лиственниц кружат аэропланы, и где-то рядом шумит прямой, как стрела, тракт. Старик закряхтел. - Ну… Ночуйте пока… Утром посмотрим, что к чему… Он свистнул куда-то в сторону дома. Из сеней выполз заспанный взъерошенный малый лет двадцати пяти. По соломенным волосам и глазам василькового цвета – природный русак. - Паньша, размести людей во флигеле. Лошадей поставь в конюшню. Корма дай. Господа, наверное, расплатятся сразу? Последняя фраза адресовалась, конечно, Крису. Тот кивнул. Получилось, вроде, солидно – староста слегка подобрел. - Вас, господин, прошу в горницу, - сказал он, приглашая Криса внутрь дома взмахом руки. – А людей ваших – во флигеле накормят. Крис не стал возражать против местной традиции. В чужой монастырь… Он кивнул своим спутникам. Те понимающе заулыбались. …Пока староста собирал на стол, Крис осматривал неуютную горницу. Шкаф явно самодельный, керосиновая лампа - допотопная какая-то, но складная кровать – американская, новая модель. - Один живёшь, без жены? – спросил Крис. - Померла моя баба, ещё семь лет назад, от цинги. В Гижиге мы тогда жили. Сейчас из родных только племянник у меня остался – Паньша, ты его видел, - ответствовал дед. – А тебя как по-человечески зовут-то? В бумагах имя какое-то нехристианское написано… Крис улыбнулся. - Ты зови меня Крис. Самое христианское прозвище, что ни на есть. Меня так янки на Чукотке прозвали. По-английски божился часто, вот и прилипло. Хоть, и кощунство, может быть… - Ну, твоего имени по метрике я всё равно не выговорю, - рассудительно заметил дед. – Понял только, что Борисович ты – значит из русских. А по мне, хоть горшком себя назови, лишь бы понятно было. Меня-то тоже не просто кличут – Африканом Петровичем. Поэтому для своих – просто Петрович. Мужчины пожали друг другу руки. …Когда выпили и закусили, Крис, наводящими вопросами, попытался выведать у старика – почему никто на улицу не вышел на его отряд посмотреть. Очень сильно не давала ему покоя эта странность. А за время жизни на диком Севере он привык доверять червяку сомнения, что иногда неочевидно скрёб душу. Дед кряхтел и отмалчивался. Лишь когда опустела большая бутылка виски, дед разговорился. - Расскажу я тебе, Крис, историю. Только не спрашивай у меня, чего и где… Так, без имён…Пока… В общем, жила на свете семья – мать, отец и девка молодая. Мать с отцом в лесу погибли – медведица задрала. Девка – поплакала-переплакала, но люди добрые устроиться помогли. Взяли её в купальню, ванны мыть, горшки убирать. И случился в купальне проездом человек странный – не с большой земли, но и не местный. Богатый. Глаз на девку положил. Оказался – бандит Васильков… Крис поперхнулся и закашлялся. Последняя капля виски застряла где-то между носом и пищеводом. Конечно, он слышал про бандита Василькова! Неуловимый налётчик, настоящий таёжный гангстер, последний из тех, кто когда-то безумствовал вместе с атаманом Калмыковым на южных границах. Уже десять лет ловила его ГПО, дважды выходили реляции, что бандит погиб в перестрелке. Но потом, после реляций, возобновлялись налёты на одиночных старателей, почтовые дилижансы, на стоянки артелей. Хорошо жил в тайге бандит Васильков, в память о бывшем командире сам объявивший себя атаманом, – по всей видимости, схроны имел, и каналы, по которым награбленное золото переправлял кому-то в город... - Васильков – в ваших краях? – всё ещё изумляясь, спросил Крис. - В наших, - неохотно проскрипел дед. – Тридцать человек с ним. - И?...- Крис неопределённо пошевелил пальцем у носа. - На девку, говорю, глаз положил, - голос деда становился всё тише, а настроение – всё пасмурнее. – Я те… В общем, спрятал я её, Лизку Андрееву. Здесь, в Бушуевке. Но от Василькова разве скроешься? Был он тут у меня вчера… С ультиматумом… Завтра в полдень приедет всей бандой. Если девку добровольно не отдам – деревню пожжёт. Своё возьмёт – и нас всех порешит… Наши-то при виде вас и попрятались – видать, думали, не стал Васильков ждать…У нас ведь мужиков сейчас – пять человек на месте. Остальные на промысле, бог знает, когда вернутся… Радио у нас нет, а до урядника полицейского – четыреста вёрст отмахать надо… Геолог Елисеев разразился матом. Воевать он ни с кем не собирался. У него к чертям собачьим летела программа – из-за чьей-то жадности, между прочим. Выслушав тирады геолога – образованный человек ведь, а как матрос по-матушке чешет, - Крис пожал плечами и предложил господину учёному отсидеться в тылу. Елисеев, глядя на реакцию остальных членов отряда, устыдился. Братья Розены были невозмутимы, но сквозь эту невозмутимость пробивалась затаённая радость – кончить Василькова было делом чести для любого сотрудника ГПО, хоть бы и бывшего. Грег и Юрок подраться хотели всегда. И повод был не важен. А Матвейка за Крисом в огонь и в воду пошёл бы – семье предан, и отпрыска младшего чуть ли не на крови поклялся защищать. Крис, никогда не участвовавший в регулярных боевых действиях, предоставил выбирать диспозицию предстоящего боя братьям Розенам. - Нас мало, - сказал старший из братьев, Владислав. – На стороне противника – троекратный перевес. Но если правильно организовать оборону, этот перевес компенсируется… Почти. - Въезд в деревню представляет собой бутылочное горлышко – перевал, - подхватил младший брат, Дмитрий. – Перевал заканчивается небольшой горкой. Перекроем его всеми наличными силами. Мы с братом возьмём «Спрингфилды» и заляжем на флангах по обе стороны от перевала. Там как раз есть подходящие скальные карнизы. Остальные пятеро будут удерживать позицию по фронту… - Позицию надо укрепить… - подхватил Владислав. (В этот момент Крис удивился – братья словно читали мысли друг друга). -…для чего реквизировать в деревне топоры, пилы, согнать рабочую силу и построить баррикаду… -…на возвышенном месте, той самой горке… -…времени хватит, ночи покамест короткие, рассветёт рано… -…но нужны и запасные позиции… - …которые наметим в ближней к перевалу линии изб. Туда надо будет отходить, если бандиты прорвут фронт… - Погодите-погодите! – остановил Крис этот стратегический фонтан красноречия. – Мы местных мужиков к обороне привлекать будем? Братья задумались. За них неожиданно ответил Матвейка. - Папа ваш – не одобрил бы, - сказал татарин. – Мирные – они и есть мирные. Чё их впутывать? Пусть соберут жёнок и ребятишек в избе, какая подальше, берданки свои возьмут – и …В общем, целее будут… Крис подумал и кивнул. Если он останется жив – у отца возникнут к нему вопросы по поводу этой эскапады. И неприятные. Так пусть их будет меньше. В тайге баррикаду строить – милое дело, если есть инструмент и время. Повалил несколько лесин, перевязал их верёвкой, чтоб не растащить было, - вот и готов завал. Пока деревенские и его люди работали, Крис тщательно расспрашивал старосту обо всех подробностях, которые тот знал про Василькова. Подробности вырисовывались нешуточные – все бандиты были вооружены винтовками, револьверами, каждый имел коня, и, что было печальнее всего – у гангстеров могли быть бинокли, гранаты и пулемёт. Дед сам не видел, знал по слухам. Наличие пулемёта резко снижало шансы отсидеться за баррикадой… Если только… Крис отошёл пошептаться со старшим Розеном, который руководил фортификационными работами. Ответив на вопросы Криса, Розен вдруг заговорщицки прошептал: - Шеф, а вы видели эту даму? Ту, из-за которой сыр-бор разгорелся? - Видел, - Крис пожал плечами. - И что? - Не в моём вкусе. - Хо-хо! Два «спрингфилда» М1903А1 с полусотней патронов на каждого. Без оптики, но всё же. Четыре «маузера» чешского производства, укороченных 23-го образца, патронов – триста штук. Один «лебель» М34 - у Матвейки, сколько патронов – дознаться не удалось, ибо татарин. Шесть «наганов» - по одному на каждого члена отряда, пистолет Манлихера и маленький «браунинг» - у Криса. На что ещё надеяться? Оставалось – ждать. Бой начался неожиданно для обеих сторон. Васильков дураком не был. Если иначе – не сумел бы десять лет уходить от преследователей. Вперёд, в деревню с перевала он пустил одного только всадника. С баррикады сначала и не поняли, что вот оно – началось. Хотя по времени шёл нужный час, солнце подошло к верхней точке своей дневной траектории. Всадник выскочил к подножью баррикады, внезапно рванул поводья, развернул коня на месте и бросился наутек. Крис убил его выстрелом в затылок, проклиная ум Василькова. Звук выстрела разнёсся далеко. Об эффекте неожиданности можно было забыть. - Ничего-ничего, - подбодрил своих Крис. – Всё равно, позиция у нас лучше! Скептического взгляда геолога Елисеева он старался не замечать. Минут через десять после выстрела, размозжившего череп первого разбойника, в поле зрения с баррикады показались ещё два всадника. Они размахивали грязновато-белой тряпкой. - Парламентёры,значит, - сказал себе под нос Крис. – А вот хрен вам. Он прильнул к прикладу своего «маузера». Поймал на мушку немаканную голову в каком-то нелепом зелёном платке и нажал на курок. Пуля, разогнанная пороховыми газами, вылетела из ствола со скоростью 860 метров в секунду. Расстояние от плеча Криса до лба бандита она преодолела быстрее мысли. Бандит тяжело рухнул с лошади. Его товарищ, оставшийся в живых, дико заорал и направил коня куда-то вбок, за деревья. - Двадцать восемь, - нервно сказал геолог Елисеев. - Что, простите? – удивился Крис. - Их двадцать восемь ещё осталось, - пояснил геолог. - Патронов хватит, - отмахнулся Крис. Потеряв двух людей, Васильков разозлился. Гнев возобладал над его природной осторожностью. Ещё день назад Бушуевка была открыта и беззащитна, а там – недалеко – прятался достойный приз. Теперь вдруг появились баррикады и какие-то чудо-стрелки. Поразмыслив немного, Васильков пришёл к мысли, что в деревне засел не полицейский отряд. Если бы полиция добралась до Бушуевки, он узнал бы об этом тут же – тайга кажется большой только тем, кто её не знает. Да и не стали бы полицейские или гэпэошники строить завалов – методы у них другие. Значит, пришёл к верному выводу Васильков, сопротивляться ему посмели местные недоноски либо какая-то малочисленная группа геологов или туристов. И в том, и в другом случае он должен был примерно наказать дерзких. Задача представлялась не очень трудной. Не Порт-Артур же перед ним! Подобраться поближе, прижать защитников баррикады огнем из «шоша». А там, глядишь, и гранаты помогут. Васильков дал команду своим людям спешиться и начать выдвижение к баррикаде перебежками. Дмитрий Розен, лежавший на скальном выступе, слева, если смотреть от деревни, наблюдал происходящее на перевале, как на ладони. Находясь сверху, он мог неторопливо выбирать цели, пока бандиты, ползком, разворачивались в недлинную цепь. Быстро поймав на мушку первую цель, он выстрелил, вновь прицелился и выстрелил снова. - Двадцать шесть, - сказал Елисеев. - Вы что, решили их всех до одного пересчитать? – удивился Крис. Елисеев нервно поморщился. Развертывание бандитов приостановилось. Они поняли, что стрелок, находящийся на их правом фланге высоко вверху – очень грозная опасность. От общей массы отделились пять человек, которые, прячась за валунами, деревьями и кустарниками, перебежками отправились зачищать фланг. Но ставшая более короткой цепь продолжила своё движение. Владислав Розен, находившийся на левом фланге у разворачивавшейся бандитской цепи, ждал своей минуты. Эта минута наступила тогда, когда он увидел, как одна из фигур снимает с плеча длинную нелепую палку. Ни с чем не спутаешь – «шош»! Владислав старательно прицелился и произвёл выстрел. Остроконечная пуля калибра 7,62-мм с лязгом и звяканьем шлёпнула в затвор пулемёта, сразу превратив смертоносную машину в груду бесполезного металлолома. Заметив, как растерянно бывший есаул Паничкин смотрит на отбивший ему руки «шош», Васильков рассвирипел. - Вперё-о-од! – заорал он, поднимаясь во весь рост. До баррикады бежать было метров тридцать. Вполне реально преодолеть, при хорошем раскладе. Увидев поднявшихся во весь рост бандитов, Крис от возбуждения потёр руки. Итак, атаман решил наплевать на фланги и взять горку нахрапом. - Целься! Огонь! – скомандовал Крис. Последовавший залп из пяти выстрелов прозвучал даже тише, чем эти его команды. Когда первая граната разорвалась на баррикаде, люди Криса уже отступали в деревню, пятясь, выставив перед собой винтовки и беспрерывно стреляя. Такая трата патронов была непозволительной, но что могли понимать в этом интеллигент с университетским образованием, пусть и походивший по тайге, двое портовых рабочих и двадцатилетний юноша, ни разу не бывавший в открытом бою? Только татарин Матвейка стрелял прицельно и метко, снимая фигурки людей, попадавшие в его поле зрения. Почти вся пятёрка защитников деревни успела добежать до намеченных под запасную позицию изб, когда пулю в спину получил геолог Елисеев. Крис, заметивший это краем глаза, как-то сразу понял – геолог мёртв. Васильков, державшийся позади своих людей, взобрался на оставленную баррикаду и оценил обстановку. В результате безумной лобовой атаки он потерял десять человек! Пиррова, мать её возьми, победа! А фланги? Подбежал уголовник Косой, доложил – стрелка на правой стороне обезвредили. Попали в голову, и он свалился со скалы. По порткам и хлебальнику видно – городской. Успел четверых наших перещёлкать, Косой один остался. - Геро-ой, - скривил губы атаман Васильков. А ведь и на левом фланге ещё был стрелок! И Васильков приказал бывшему есаулу Паничкину внимательно посматривать назад. Бандитов осталось двенадцать. Только Крису больше никто не мог их сосчитать. Две избы, стоявшие сразу на входе в долину, имели по-северному узкие окна. Васильков уже знал, что там прячутся четыре человека – по два на дом, должно быть. - Подпалю, собак! – выкрикнул атаман. В это время пуля, прилетевшая с тыла, наповал сразила верного Паничкина. Это Владислав Розен, спустившийся со скалы, нашёл хорошую позицию за деревьями. Васильков поспешно нырнул в сторну, спрятался за кстати подвернувшийся забор и глубоко втянул ноздрями воздух. Дьяволская получилась прогулка! Знал бы – стал бы евнухом! Он торопливо отстегнул от ремня американскую «ананаску», сорвал чеку и метнул её в окно ближайшей избы. Граната рванула внутри крепко, из избы повалил дым. - Грега и Юрка мы лишились, - сказал Крис. Матвейка болезненно ухмыльнулся. - Славное было сражение. Только, проиграли мы, хозяин. Сейчас гранату нам бросят, а если не достанут – подпалят дом… И тут откуда-то справа грохнул нестройный залп. Староста с диковатым именем Африкан Петрович привёл подмогу, какую смог собрать. Не захотели русаки отсиживаться в конце деревни. …Крис брился перед старым помутневшим зеркалом, с удовольствием разглядывая свою физиономию. Бледноват, но ничего – глаза живые, серые. Главное, конечно, что живые. Лоб высокий, шевелюра сильно отросла, но в первой же цирюльне в городе он её подправит. Осанка благородная. Хоть в актёры иди. А почему бы, и, правда, не пойти в актёры. Вот мачеха его – со сцены батюшкой выкрадена. Крис вздохнул. Мачеха – красивая женщина, а он уже и забыл, что бывают такие существа, как женщины. Два года, с маленькими передыхами, бродит по тайге. - Слышь, Петрович, - сказал Крис, закончив бриться. – Есть у тебя одеколон? Староста засмеялся. - Вежатель нам без надобности! Что я тут, комаров им гонять буду?.. Крис нахлобучил на голову свою любимую техасскую шляпу – подарок промышленника Нортстрома, похлопал себя по щекам и выглянул на улицу, где уже засёдлывал коней его изрядно поредевший отряд. Было нас семеро, осталось трое…. - Слышь, как тебя… Крис! – окликнул староста. – А как тебя в пачпорте правильно-то зовут? Кого Лизке Андреевой благодарить-то? - Так это мне тебя, Петрович, благодарить надо, - криво улыбнулся Крис. – А зовут меня – Юлий. Бринер фамилия. Будешь когда во Владивостоке, зайди в «Золотой якорь». Что такое – «Золотой якорь» - объяснять старику он не стал…
tomcat: Ага - полет фантазий закружил. Хотя респект нашему коллеге(есть за что ), но пинать буду. Какие почтовые дилижансы? Какая плата за ночлег? В Сибири? Если бы остановились на длительный срок, то естественно обговорили со старостой плату за стол и проживание, за приют в Сибири денег не просили, но гость вполне мог (а фактически чуство долга обязывало) отблагодарить хозяев. Калька "великолепной семерки"? Да? А ведь уважаемый Digi мне так нравятся ваши альтдокументальные материалы (без обид, надеюсь )
Digi: tomcat, какие обиды? На вас? По поводу платы: очень хотелось показать север БДВР во время проникновения туда диких капиталистических отношений. Т.е., там, по моим прикидкам, уже лет десять идёт активное проникновение капитала и авантюристов разных мастей. В том числе - из США, Канады. С юга русские тянутся, привыкшие к быстрой наживе. В таких условиях местные патриархальные обычаи неизбежно должны размываться. АИ. (С авторским произволом, но, мне кажется, в этом вопросе его немного). "Дилижанс" здесь - обозначение почтового грузовичка. Местный сленг. "Великолепная семёрка" - это вы правы. В реальной истории исполнитель главной роли в этом фильме, Юл Бриннер, - это псевдоним уроженца Владивостока Юлия Борисовича Бринера. (С одной "н"). Его папа, Борис Бринер, был миллионером, который в реале переехал из Приморья в Харбин перед самым занятием красными Дальнего Востока. А дядя, Феликс Бринер, промышленник и горнозаводчик, вообще считается "последним миллионером" Советского Союза - бежал из СССР в 1931-м. Поскольку в семье Бринеров была в почёте профессия геолога, я предположил. что Юлик в этой реальности вполне может с 18 лет отправиться в тайгу - за золотом и на разведку источников минеральной воды. (Описанный минеральный источник существует в действительности. Его открыл купец Бушуев ещё при Империи. При соввласти на этом месте возник курорт, советское название посёлка - село Талая). Описание местности (не самой деревни, а именно местности) рядом с источником, в целом, соответствует реалу. Я из него изьял только небольшую речку, которая на ход повествования не влияет, т. к. не может служить большим препятствием для передвижения, ибо неширокая и небурная).
Digi: Да, если из текста это непонятно, действие очерка происходит в 1935-м году.
Digi: II. Внешнеэкономические связи ДВР к 1922 году 1. Общая картина, начиная с имперского периода Историк Генри Локфорд написал, что если ДВР просуществовала хотя бы десять лет, великой депрессии в США не было бы никогда, потому что они знали бы, за счет чего поправить свои экономические проблемы. Это высказывание совершенно соразмерно тому интересу, который США проявляли к молодой республике от самых начал её создания. Стремление американцев к проникновению в экономику русского Дальнего Востока в начале 1920-х встречало сильную конкуренцию со стороны Японии. Но было бы ошибкой представлять внешнеэкономические связи ДВР ограниченно - лишь японским и американским направлениями. В этих связях большое место занимали представители других государств: Англии, Канады, Германии, Китая. Хотя целью нашего труда является исследование экономики северной части ДВР, мы не поймем сложившейся там картины, если не покажем, как вообще складывались взаимоотношения русских и иностранных предпринимателей на Дальнем Востоке, начиная с имперского периода. К 1913 году внешнеэкономическая активность дальневосточного купечества была очень высока. Через Владивосток осуществлялся вывоз капитала по таким направлениям, как Гонконг, Япония, Северная Америка. В свою очередь, иностранные предприниматели активно инвестировали в дальневосточный рынок. Так, розничная и мелкооптовая торговля во Владивостоке была почти полностью подмята китайцами. С мощной корпорацией китайских купцов могла конкурировать лишь такая монструозная торговая фирма, как «Кунст и Альбертс» (с основным немецким капиталом). Что интересно, даже мировая война не выдавила немцев из этого сегмента рынка. «Кунста» лишь слегка потеснили японские «Сумидзуки» и «Фушима». Ближе к 1914 году в конкурентную борьбу за преобладание в розничной и мелкооптовой торговле активно и успешно включилась и одна русская национальная компания - «И. Я. Чурин и Ко» [1]. Китайцы занимались также нелегальным промыслом – торговля опиумом, проститутками, контрабандой. Кроме того, поток сезонных рабочих из Китая шёл непрерывно, нарастая вплоть до 1917 года [2]. А сфера обслуживания во Владивостоке была почти полностью японской: из 37 прачечных 36 было японских, из 19 парикмахерских - 18 японских, из 20 часовых мастерских -16 японских [3]. Японцы особенный интерес проявляли к рыбодобыче. Только на Камчатке к 1917 году выросло 19 японских рыбоперерабатывающих заводов. После поражения Россия в РЯВ произошёл, де-факто, захват японскими промышленниками богатейших рыбных промыслов в российских территориальных водах на Тихом океане. Летом 1906 года , в соответствии с 11 и 12 статьями Портсмутского договора , в Петербурге начались японо-русские переговоры по вопросам торговли и рыболовства, во время которых японский уполномоченный И. Мотоно представил проект конвенции из 13 статей. Япония потребовала права рыбной ловли и эксплуатации морских богатств «во всех частях русских территориальных вод морей Японского, Охотского и Берингова, где русским подданным разрешается заниматься рыболовством» [4] и добивалась права приобретать в аренду с торгов рыболовные участки, права пользования прилегающими берегами, вплоть до постройки своих предприятий, свободного плавания в русских водах, полной свободы в способах добычи и обработки рыбы. В ходе переговоров были отклонены некоторые требования, но, несмотря на это, подписанная 15 июля 1907 года сроком на 12 лет русско-японская конвенция была для России невыгодной и имела тяжёлые последствия. Журнал «Сибирские вопросы» в 1906 году писал: «Японцы, естественно, желают сделаться фактическими хозяевами рыбных ловель в устьях рек по всему побережью и лежбищ котиков на островах Камчатского и Берингового морей». Военный губернатор Камчатской области в 1911 г. докладывал, что ежегодно в Охотском море и у восточных берегов Камчатки заготовкой и скупкой рыбы занимаются до 250 шхун и 10 пароходов. На сезоны 1909 - 1911гг из 218 конкурсных участков 183 взяли японцы и только 35 участков - русские. В 1913 г. у японцев - 227 участков, у русских -37. В 1914г., соответственно, 225 и 34[5]. Каботажное плавание в Приморье монополизировала транснациональная фирма «Пак и сыновья», во главе которой стояли корейцы. Корейцы же на юге русского Дальнего Востока почти исключительно захватили овощеводческую отрасль. Германский капитал контролировал горнопромышленные общества «Тетюхе» и «Шилка». Крупнейшим из них было общество «Тетюхе» (серебряно-свинцовые и цинковые рудники). Фактическим владельцем общества была немецкая фирма Арона Гирша. При основном капитале в 1 млн руб. общество накануне мировой войны добывало свыше 2 млн пуд. руды, которая вывозилась в Германию. (В 1914-м рудники национализированы русским правительством, потом достались Бриннерам). Следует также учесть, что в экономике Дальнего Востока в имперский период активную и самостоятельную роль играла еврейская диаспора. Еврейские предприниматели на Дальнем Востоке все, как один, являлись выходцами из Царства Польского. Циммерман (чьим именем названо одно из сёл на Амуре) интересовался золотодобычей и строительными подрядами – улица Светланская, лучшая во Владивостоке [6], вымощена камнем на его средства. Скидельский построил цементный завод в Спасске, инвестировал в пищевую промышленность (предприятие «Дальсоя») и занимался строительством богоугодных заведений [7]. Шмидович инвестировал в горнодобывающую промышленность, и т.д. Как видим, экономика юга ДВР к моменту провозглашения независимости была почти полностью поделена на «национальные анклавы». Разрушить этот «юго-восточный Вавилон», который складывался с 1860-х годов, американцам, включившимся в экономическую игру на русском Дальнем Востоке позже других, было очень сложно. Нельзя сказать, что такие попытки не предпринимались. Но американцы на первом этапе действовали напролом, лобовым натиском, а потому неизбежно проигрывали. Например, в 1890 году американский генерал Беттерфилд обратился в русское министерство финансов с предложением образовать комитет для постройки Транссибирской железной дороги на основе гарантий императорского правительства для получения в течение 80 лет доходов американской компанией и беспошлинного ввоза американских материалов. Получил отказ. В 1905 году американцы закидывали удочки на предмет покупки Сахалина за 100-200 млн. рублей. Опять же, ничего не вышло. В 1907-м году появился ещё более грандиозный прожект постройки железной дороги с тоннелем через Берингов пролив. И снова впустую. Поэтому, совершенно естественным путём, вторжение американского капитала началось там, где ему было меньше всего препятствий – на Чукотке. И там, на первых порах, американцам не было равных. Современные исследователи определяют начало активного проникновения американских торговцев и китобоев на Чукотку 1870-м годом (что потребовало введения патрулирования побережья русскими военными судами в 1872 году). К 1917 году более 500 американских китобойных (не рыболовецких – это важно!- в рыболовстве первенство осталось за японцами) судов вели хищнический промысел в водах Камчатки и Чукотки. О быстром сокращении там запасов морского зверя можно судить по количеству добытых шкурок. Так в 1890 г. на Командорских островах было заготовлено 30,7 тыс. штук котиковых шкурок, в 1905 г. -8,1 тыс., в 1910 г. - лишь 3,3 тыс. [8] К 1917 году на Чукотке огромную долю торговли всеми жизненно необходимыми припасами приобрёл американец Дж. Розин (в русских источниках нередко – Разин). Действовал он достаточно хитроумно, в 1903 году войдя в долю к уже известному нам Вонлярлярскому при организации «Северо-Восточного Сибирского Общества». Затем «Nord-West Company» Дж. Розина перехватила управляющий пакет у русского подданного и занялась скупкой пушнины, моржового клыка и китового уса через обширную сеть «магазинов» по всей Чукотке. Кроме того, Розин воспользовался концессией Вонлярлярского для поисков золота на Чукотке. Также под прикрытием русских «соучредителей» геологоразведкой на русском Северо-Востоке занимались «Siberian Development Company» и «Pioneer Mining Company». Интересно, что все попытки имперских властей привлечь на Чукотку для торговли крупный русский капитал оканчивались неудачно [9]. Официально в 1909 году имперские власти закрыли Чукотку для иностранцев. Но вышеуказанные компании, пользуясь русскими подданными, как прикрытием, работу свою сворачивать и не подумали, благополучно ведя бизнес вплоть до начала 1920-х годов. Лишь в 1922 году они столкнутся с сильной конкуренцией со стороны канадцев, но об этом – в следующей главе. Кроме того, после 1909 года у американцев сохранялась возможность официального проникновения на Камчатку. В Камчатке до начала 1920-х они были заинтересованы слабо [10]. (Хотя, вот интересный факт, в 1874 -1878 годах мэром Петропавловска был гражданин США Эдмунд Сандалин. Во время его пребывания в должности городская казна пополнилась за счет введения пошлин на паспорта и другие документы. В 1878 году он вышел на пенсию и был награждён русской серебряной медалью за службу [11]). Примечания: 1. Данные М. Кутузова, географа, декана факультета госслужбы, самоуправления и хозяйственной деятельности Приморского института госслужбы. 2. Данные с сайта «Русский архипелаг». 3. Вновь данные из лекции М. Кутузова. Часовые мастерские в военно-морском порту по тем временам - очень доходный бизнес. На военных кораблях было множество часовых механизмов. 4. А. Крушанов. «Октябрь на Дальнем Востоке. Русский Дальний Восток в период империализма (1908 - март 1917гг.)». Владивосток, 1968. 5. «История Камчатской области», есть в Сети. 6. «Лучшая» - субъективное мнение автора, который Владивосток, вообще-то, не очень любит. 7. Одна из детских больниц во Владике до сих пор действует. В реальной истории Циммерман и Скидельский эмигрировали в США во время Гражданской. 8. «История Камчатской области». 9. Я могу объяснить эту странность только тем, что русским купцам Розин элементарно давал отступного. 10. В реале нефть нашли только в 1921-м, золото – в 1970-х. 11. С сайта «Камчатский мир путешествий».
полная версия страницы